Как ни странно, ни в психологии, ни в ювенальной юстиции, ни в педагогике, ни в какой бы то ни было другой сфере знания не существует понятия «легкие дети». Почему так? Потому ли, что эти дети не представляют для нас интереса? Или потому, что они не создают нам проблем? А может быть, потому, что на самом деле все дети «трудные»? Отчасти верен каждый из ответов, но наибольший вес представляет последний: «легких» детей просто не бывает – каждый маленький человечек «трудный». Не по определению, а по сути. Только очень и очень немногие родители понимают, что воспитание детей – это труд, а еще меньше родителей, которые сами хотят трудиться над своим ребенком. Обычно этот труд кому-то перепоручается.
Весьма показательны в этом смысле результаты исследования, проведенного ВЦИОМ, на тему «отношение общества к проблемам детской безнадзорности». На вопрос «кто, по вашему мнению, должен решать проблемы детской преступности?» 72% респондентов отвечают, что государство. А кто подразумевается под государством? Лично президент? Губернатор? Директор школы? Кто-то еще? Да кто угодно, только не родители. Выходит так, что почти три четверти населения рожают детей непонятно для кого. Потом сдают на попечение некоему абстрактному «государству» и с тем считают свой родительский долг выполненным. Дальнейшее их участие в воспитании сводится к материальному обеспечению чад.
Это же исследование показывает, что информацию о детской преступности подавляющее большинство населения получает из новостей на федеральных телеканалах. Не из общения с собственным ребенком, не из наблюдений за поведением его друзей, не из бесед со школьными педагогами и психологами, а из телевизора. Ну, в самом деле, зачем с кем-то живым говорить, если по «ящику» посмотреть можно? Ведь свой ребенок, конечно же, самый «легкий» и благополучный, поэтому к преступности не имеет никакого отношения.
Между тем, олимпийское спокойствие в данном вопросе неуместно: по данным Федеральной службы государственной статистики один из 210 детей школьного возраста является преступником. И этот показатель отражает только количество зарегистрированных преступлений по тяжким и особо тяжким статьям, т.е. таких, по которым вынесены реальные приговоры суда. Если же учесть незарегистрированные преступления, а также мелкие правонарушения и преступления средней тяжести, то этот показатель следует увеличить вчетверо. Итак, каждый пятидесятый школьник уже является преступником. Многочисленные исследования доказывают, что в большинстве случаев ребенок совершает правонарушение под воздействием группового давление со стороны сверстников и/или старших. Поэтому в школе или на улице обязательно найдется кто-то, кто сможет вовлечь ребенка в противоправное деяние.
Еще одно исследование отвечает на вопрос «что родители считают главным в воспитании детей?». Всего 12% респондентов считают, что главным в воспитании является развитие умственных способностей, 16% отдают первенство развитию трудолюбия и самодисциплины и только 20% считают, что ребенку нужно получить профессию. Абсолютное же большинство родителей (55%) считает, что ребенку необходимо дать «хорошее» образование и привить здоровый образ жизни. При этом «хорошее образование» не подразумевает, что оно должно стать источником средств к существованию, а рассматривается как нечто самоценное. И никто не задается вопросом, как дать это хорошее образование ребенку, который не развит умственно, не дисциплинирован и не приучен трудиться. Потому что купить это «хорошее образование» сейчас не составляет никакой проблемы. При этом остается без ответа вопрос «зачем его нужно покупать, если не ради профессии?».
В книжках написано, что несовершеннолетние преступники – это ленивые, безвольные, безответственные и агрессивные дети и подростки. Это лишь следствие: дети становятся такими, благодаря безучастию собственных родителей. Поэтому несовершеннолетние преступники – это дети, чьи родители ленивы, безвольны, безответственны в воспитании детей или агрессивны по отношению к ним, те родители, которые рожают детей «для государства» ради «красивой корочки».