Невероятно галантный немец Кинг Шульц (Кристоф Вальц) путешествует по южным землям США накануне гражданской войны 1860-х годов. На крыше его повозки дружелюбно и по-дурацки покачивается бутафорский зуб на пружинке. Не переставая быть чрезвычайно вежливым даже во время кровавой перестрелки, Шульц выкупает у придавленного мертвой лошадью хозяина черного раба Джанго (Джейми Фокс). Прикрываясь своим медицинским прошлым, немец оказывается охотником за головами белых преступников. Не принимая рабства как такового, Шульц берет Джанго к себе в свободные напарники, а не в рабы, учит его читать листовки «WANTED!» и стрелять по снеговикам. А тот и рад отстреливать белых. Но не все так радужно. В неволе у Джанго осталась жена Брумхильда. Ее владельцем оказывается американский франкофил «сэр мсье Кэнди» (Леонардо ДиКаприо), к коему и отправляются с хитрой миссией Джанго и теперь уже его друг Шульц.
«Джанго освобожденный» - с одной стороны, совершенно не политкорректный фильм, где слово «нигер» звучит чуть ли не каждые полминуты, где почувствовавший свободу выбора раб облачается в блестящий синий костюм с бантиком, где юмор черный не только потому, что он о трагичном, а потому, что сами черные жестко шутят над другими черными. Даже темнокожий режиссер Спайк Ли заочно объявил этому фильму бойкот, как только узнал, что Тарантино собирается снять фильм о похожем по сути на холокост рабстве в США в несерьезном жанре спагетти-вестерна. Однако же Квентину от природы не свойственно драматизировать прошлое. Его подход в этом деле прост – что было, то было, так почему бы не посмотреть на историю под другим углом.
В «Джанго» нет упора на ужасы того времени. Конечно, Тарантино не удержался и показал крупным планом сцены наказаний рабов. Но с экрана это выглядит как мимолетная экскурсия: слева вы видите, как секут беглянку, справа – как собаки грызут человеческое мясо, а сейчас вы увидите главную достопримечательность. И в центре оказывается звезда всего этого шапито – сам режиссер, который искусно жонглирует всего двумя мячами: Добром и Злом. И если во всей своей предыдущей фильмографии Тарантино делал из этих ингредиентов зажигательную смесь, в «Джанго» он развел эти понятия по углам. Каждого персонажа режиссер зарядил либо положительно, либо отрицательно. И тут добро далеко не всегда на фланге угнетенных. Но тем веселее. Один персонаж Сэмюэла Л. Джексона чего стоит - настоящее исчадие ада!
Сам Тарантино отрицает, что «Джанго освобожденный» - это комедия. «Это скорее жестокая приключенческая история», - говорит режиссер. В жестокости сомневаться не приходится. Но как всегда реки кетчупа, выстрелы, от которых жертву по инерции будто засосало в соседнюю комнату сверхмассивной черной дырой, и художественно разбрызганная на цветки хлопка кровь вызывают у зрителя понимающую ухмылку. Старый добрый Квентин, мы как всегда поняли твою ироничную издевку.
Несмотря на отрицание режиссера, «Джанго» - это все-таки самая настоящая безудержная комедия. Она в общей массе лишена плоских гэгов и доверху набита остроумно прописанными диалогами, которые, безусловно, очаровательно разыграны актерскими любимчиками Тарантино. И даже с русским дубляжом фильм смотрится вполне сносно. Буквально слышно, как озвучка ловит кайф от всего этого словесного бурлеска.
Будто бы перепутавшие обычные амплуа друг друга утонченный ДиКаприо и беспощадный Вальц, кажется, были не прочь поменяться местами для «Джанго». Впрочем, Вальц, номинированный на все, что только можно, в этому году, и уже заполучивший «Золотой глобус», без сомнения, доказывает, что талантливый человек талантлив во всем.
Другой вопрос, что сам Джанго отчего-то оказывается скучнее всех остальных в фильме. Хотя положительные герои-любовники никогда особенно не были на хорошем счету у Тарантино. Потому-то он, наверное, и грозится ампутировать его главное оружие любви. Но жанр обязывает к другому.
Удивительное дело, но при всем том, что Тарантино следует инструкциям спагетти-вестерна, как прилежный ученик, «Джанго освобожденный» в то же время выдержан в лучших традициях его авторского стиля. Фильм полон ироничных аллюзий и, пользуясь случаем, передает большой привет всему кинематографу. За это мы и любим Тарантино. И чертовски приятно, что он продолжает оставаться собой, несмотря на снобские ворчания вроде «Квентин, сними уже как-нибудь иначе».
